– Убийцу людей?

– Как сказать. – Констебль снова откашлялся. – На самом деле медведь не убил того парня, но начальник утверждает, что убил бы, не скатись охотник в овраг. Медведь, наверное, теперь любит человеческую кровь.

Пульс Гейба слегка ускорился.

– Это ваше мнение или мнение начальника?

Донован снова покраснел.

– Если честно, то мое, сержант.

Гейб оглянулся на Сильвер, шагавшую к универсальному магазину. Его уже давно ничего так не интересовало.

– Так, значит, она следопыт?

– Один из лучших к северу от 60-й параллели. Также занимается поиском пропавших людей. Иногда за ней прилетают и увозят для участия в некоторых действительно сложных поисково-спасательных операциях, в основном на Севере. Особенно в тех случаях, когда теряются дети. У нее особый нюх на потерявшихся детей. Она просто не сдастся, если вдруг где-то пропал ребенок.

Гейб ощутил, что слова Донована заинтриговали его.

– Но обычно в летние месяцы она управляет охотничьим домиком «Старый лось» одного предпринимателя из Уайтхорса, который организует охотничьи вылазки. Домик находится сразу за чертой города, на берегу озера Натчако, там у Сильвер есть и свой домик. Предприниматели владеют здесь охотничьей концессией, – добавил он. – И Сильвер в качестве проводника иногда сопровождает группы, которые прилетают сюда и за хорошую добычу платят порой кучу денег.

Гейб пронаблюдал за тем, как Сильвер приказала своему мохнатому эскорту сесть и поднялась по старой деревянной лестнице универмага, располагавшегося на другой стороне улицы. Гейб знал, что население Блэк-Эрроу-Фоллз на девяносто процентов состоит из индейцев племени Черной Стрелы, малочисленной подгруппы гвитчинов, обитавших по всему северу Канады и на Аляске, но Сильвер явно получила эти голубые, пронзительные как лазер глаза откуда-то еще.

– Карвонен, – сказал он тихо, увидев, что женщина скрылась в дверях магазина. – Это не местное имя.

– Финское. Ее мать – индеанка из племени гвичинов, а отец, очевидно, какой-то чокнутый старатель-одиночка из Финляндии. Большинство этих парней, что приезжали к нам сюда, искали юконское золото. Его звали Финн. Этот якобы прибыл в поисках серебра.

– Ну и как? Нашел он серебро?

– Нет, но он нашел жену и родил ребенка. Так Сильвер получила свое имя. Они все приезжают и что-нибудь ищут. Порой сами не знают, что именно.

Гейб еле сдержал улыбку. Похоже, старатель получил то, за чем пришел. Он просто не знал, что искал семью.

– Гляжу, вы в курсе местных сплетен, констебль?

Донован пожал плечами, по его лицу скользнула улыбка. Гейб невольно проникся симпатией к этому парню.

Но прежде чем Донован успел сказать что-то еще, в крошечном кабинете Гейба на столе зазвонил телефон, вернув его в реальность. Донован мотнул головой.

– Ваша прямая линия, сержант. Если Рози не на дежурстве, звонок проходит прямо к вам и на голосовую почту.

Гейб вошел в свой новый кабинет и поднес трубку к уху.

– Карузо! – рявкнул он.

– Гейб, это Том.

Его приятель из отдела расследования убийств в Суррее.

– Том? Как…

– Где, черт возьми, ты был? Я пытался дозвониться до тебя весь день.

– Сотовая связь здесь – несуществующая роскошь.

– Ты видел новости?

Что-то в голосе Тома заставило Гейба замереть в ожидании.

– Какие новости? – тихо спросил он.

– Лесовик… он на свободе. Прошлой ночью во время грозы Курц, гребаный Стайгер, бежал из тюрьмы усиленного режима.

Глава 3

В голове у Гейба загудело. Пальцы крепко стиснули трубку.

– Как? – едва слышно прошептал он. – Как, черт возьми, он смог убежать?

– Во время недавнего наводнения паводковая вода просочилась в подземные электрические системы Кентской тюрьмы, – сказал Том. – Коммунальные службы работали как сумасшедшие, укладывали мешки с песком, разрабатывали планы на случай непредвиденных обстоятельств для перевода заключенных в соседнюю тюрьму, если вдруг дела пойдут еще хуже.

Гейб легко мог себе это представить. Кент располагался в низменной части дельты Агассиса. Ближайшая тюрьма в соседнем городке – чуть выше.

– Уровень воды поднимался очень быстро. Произошло короткое замыкание, резервный генератор при попытке его запустить взорвался. Надзиратели были вынуждены выводить заключенных в темноте.

Костяшки пальцев Гейба побелели. Он изо всех сил пытался осознать услышанное. Пока адвокаты спорили о его экстрадиции и утрясали юридические вопросы, Стайгер находился в этой тюрьме. Гейб заметил, что Донован смотрит на него через стекло.

– Продолжай, – попросил он. Слова застряли у него в горле, как мелкий гравий.

– Стайгер не преминул этим воспользоваться. Похоже, пырнул другого заключенного заточенной ложкой. В кромешной тьме вспыхнул бунт. Двое надзирателей убиты, еще несколько в критическом состоянии. Ублюдок фактически раздел одного, натянул на себя его форму, запрыгнул в тюремный фургон и выехал прямо из главных ворот тюрьмы. Никто не обратил на это внимания: все решили, что это кто-то из тюремного персонала. Стайгер бросил фургон на шоссе недалеко от Мэннинг-парка. Похоже, там он нырнул в лес и направился на юг, к границе с США.

– И это с военным трибуналом США, нависшим над его головой?

– Для этого типа границы не имеют значения.

Нет. Для Курца Стайгера значение имело все. Гейб это знал, так как знал его слишком хорошо. Он изучил – и запомнил – все, что написали аналитики КККП, занимающиеся уголовными расследованиями.

В ту снежную ночь в лесу он сам заглянул этому чудовищу прямо в глаза. Он едва не прикончил его.

Гейб потер переносицу.

– Это было во всех новостях, – сказал Том. – Я… думал, ты слышал о побеге.

– Я сейчас в дебрях, Томас. Можно сказать, у черта на куличках.

– Си-Би-Си работает над репортажем, который будет транслироваться сегодня вечером во время обычного выпуска новостей. Я… я хотел убедиться, что ты знаешь. Возможно, они упомянут… Джию и все такое.

Необъяснимая эмоция сжала грудь Гейба и обожгла глаза. Он ощутил себя побежденным.

То, что Стайгер оказался за решеткой, служило ему оправданием, искупало в его глазах гибель Джии. А также гибель офицеров. Это единственное, что помогало ему жить дальше. Теперь он лишился даже этого.

Гейб тяжело прислонился к своему крошечному новому столу.

– Где его ищут? – тихо спросил он.

– Крупная охота идет в Мэннинг-парке у границы с США. Собаки, вертолеты, военные и все такое прочее. Они расширили поиск и перенесли его за границу, в штат Вашингтон, где действуют вместе с властями США.

– Почему?

На мгновение повисла озадаченная тишина.

– Потому что туда ведет его след.

– Стайгер не оставляет следов, – произнес Гейб еще тише. – Если только он не хочет, чтобы его нашли.

Том помолчал.

– На этот раз ему не уйти, Карузо. Он был ранен во время тюремного бунта. Он оставил в том фургоне лужу крови. Он ранен и в бегах. Собаки идут по его следу.

– Верно, – согласился Гейб. Курц Стайгер мог выжить после чего угодно. Это то, что он всегда делал. Выживал. И убивал.

– Этот тип не сверхчеловек, Гейб. Они рассчитывают поймать его в течение нескольких часов.

– Верно, – повторил он. На несколько мгновений снова повисло молчание.

– Там, «наверху», у тебя все в порядке?

Там, «наверху».

Примерно так мать Гейба, ревностная католичка, называла чистилище – то особое место, где обреченным душам суждено вечно болтаться между адом и раем.

– Да, все в порядке, – солгал Гейб. – Ты будешь держать меня в курсе, Том? Я… я сейчас немного выпал из кадра, и… мне бы хотелось знать.

– Поэтому я и позвонил, приятель.

Гейб положил трубку, костяшки его пальцев были белыми. Он согнул и разогнул пальцы, посмотрел на свои руки, затем перевел взгляд на появившегося в дверном проеме Донована.

– Он сбежал, – сказал Гейб. – Лесовик сбежал.